Георгий Иванович Зубков – журналист с мировым именем, один из символов ушедшей эпохи. Когда –то мне посчастливилось быть в числе его студентов и теперь я с уважением публикую выдержки из наших с ним бесед, которым уже более десяти лет.

Корр. Скажите, можно назвать известных людей кастой?

Г.И. А как же. Без касты нельзя. Обязательно. Но это была каста профессионалов. Вот сейчас, к примеру, есть каста вседозволенности. Гламур. Но не может быть касты гламура. Это слишком примитивно. Вот, по моему убеждению, никто в мире не сможет дать меру настоящим ценностям. Я не отрицаю современные течения, современную музыку, могу даже закрыть глаза на современную рекламу. Но. Настоящие ценности неистребимы. Почему мы называем какие-то вещи классикой? 2 Потому что в них есть нечто, что достигло уровня удивления. Разумеется, можно что-то не читать, к чему-то не прикасаться. Но если уж ты прикоснулся к чему-то истинно прекрасному, то получаешь такую квинтэссенцию того истинно прекрасного, которое по моему убеждению вселяется в определенных людей какими-то высшими силами. И вот они и являются понастоящему великими людьми. Моцарт. Гоголь. Тот же Репин. Понимаете, по моему мнению, все знать невозможно и даже вредно, но определенные вещи знать необходимо. В них заключается истинная красота.

Корр. Истинная красота заключается в способности удивлять?

Г.И. По моему мнению, способность удивлять – одно из самых высоких качеств. Особенно в творчестве. Да и в науке тоже. Различие только в методике. А почему бы и нет? Мы удивляется красивой женщине. Хорошей еде. Хорошей погоде, например.

Корр. Чем в таком случае удивляет гламур? Обратите внимание, если мы сейчас на улице заговорим с первым встречным и спросим, кто такой Пушкин – ответят. И ответят, кто такой Гоголь. Но известными их не назовут. У той же Ксении Собчак есть больше шансов быть упомянутой, хоть удивить нас ей особо нечем. Что же делает человека известным, если удивлять нас он не может?

Г.И. Есть законы воздействия на народ. И один из таких законов – это стадность. Как все, так и я. И все это еще и при недостатке собственных размышлений. Я даже не говорю о мыслях – их просто нет. И при отсутствии собственных устремлений они последуют за теми, кто им скажет, что делать, чтобы не быть хуже остальных. Вот о чем люди разговаривают между собой во все времена? Независимо от пола и национальности? Ни о чем. Это большое искусство – поддерживать разговор. Быть в обществе. Быть в струе. Безусловно, вы можете не принять общие ценности. Сказать, что вам это неинтересно. Но в этом случае вам придется самоутверждаться. Вы автоматически становитесь белой 3 вороной. На вас будут лить грязь ведрами. И не всякий это выдержит. Безусловно, кто-то идет на это сознательно.

Корр. Правильно ли я понял, что гламур – искусственно созданное явление.

Г.И. .. и вряд ли долгосрочное. На мой взгляд. Проходит все. Музыкальные вкусы, музыка.

Корр. Известность есть величина краткосрочная? Или, достигнув определенного уровня, она может быть вечной? Достигнув способности удивлять, например?

Г.И. Ничего вечного вообще нет и быть не может. Но вместе с тем есть вот те опорные колонны, сваи классических явлений в музыке, архитектуре, литературе – они просто умереть не могут. Они же остаются людям. Произведения, стихи. К Моцарту возвращаются постоянно. Внес новый стиль и новое ощущение музыки.

Корр. Скажите, Георгий Иванович, а для вас понятия известность и знаменитость тождественны? Вот я себя поймал сейчас на мысли, что мы говорим о Моцарте, и я думаю, что он больше знаменит, чем известен?

Г.И. Для меня – нет. Вот, кстати, в СССР была своя градация. Она более всего проявлялась почему-то на похоронах, когда говорили, что ушел из жизни выдающий писатель. Или видный писатель. Или известный писатель. Вот вроде бы, какая разница, как его назвали? Но из этого следовало, каким тиражом выйдет переиздание его произведений. Какие почести будут ему оказаны после смерти. Какие будут льготы его семье. Останется ли в их пользовании дача, квартира, какую пенсию получит семья. Была четкая градация и начиналась она именно со слова – «известный». Затем шла степень – «видный». Затем – выдающийся. Ну а потом уже великий. Но величие вообще вещь особая. И, кстати, не забывайте о таком явлении, как популярность. Ведь одно дело известный журналист, а другое – популярный. 4

Корр. У меня почему-то язык не поворачивается назвать журналиста популярным. Вот телеведущий, например – это звучит. Популярный телеведущий.

Г.И. Ну почему же нет? Популярный журналист, популярная книга. Это значит, что он уже достиг такого блеска, а вот что с ним будет дальше – это непонятно. Вот известным стать можно. Выдающимся – сложнее. Великим человеком – вообще невозможно, если ты не отмечен свыше. Но все это укладывается в одну формулу – Одаренность, умноженная на Труд. И эта формула подходит для всего. Она жива без конца. Для любого вида деятельности. Именно одаренность, умноженная на труд, на усилия, на усердие – вот именно она и приводит к градациям, о которых мы говорили выше. К известности, видности.

Корр. А что лежит ближе всего к известности? Популярность? Знаменитость?

Г.И. Знаменитость сродни популярности. Это очень близкие понятия.

Корр. И все-таки, я хочу уточнить. Известность – популярность – величие. Самый близкий для вас синоним известности? Популярность?

Г.И. Известный – человек, который благодаря каким-то своим делам становится знакомым определенному кругу людей.

Корр. Узнаваемым?

Г.И. Если хотите – узнаваемым. Но все это разным образом проявляется для разного вида творчества. Для телевидения – узнаваемым человеком, а вот для литературы – популярным. Телевидение – это вообще особая вещь. Оно способствует визуальной популярности. Вот вам будут говорить: «старик, мы тебя видели». И эта фраза будет с вами очень долгие годы – это типичное явление телевидения – визуальная популярность. Но когда однажды вместо визуальной популярности ты будешь вызывать интерес – это значит, что ты перешел в другое качество 5

Корр. Для себя для интереса никогда не считали, сколько интервью вы провели?

Г.И. Трудно сказать. Вот количество сделанных мною передач я подсчитывал. Их за всю мою пятидесятилетнюю деятельность оказалось более двух тысяч. Наиболее плодотворным временем моей работы считаю мою работу во Франции. Хотя, условно говоря, аккредитация у меня была во всех западноевропейских странах. В Западной Европе тогда вообще было мало журналистов. Разумеется, не беру соц. страны – там корреспондентов хватало. А мне вот приходилось иногда по звонку срываться и ехать из страны в страну. Более пятисот крупных материалов я подготовил тогда. Очерки, интервью, документальные фильмы. Это было вообще интересное время для документалистов. К тому времени относится моя работа в составе творческого объединения Экран. Я тогда принимал участие в создании сериала о Великой Отечественной войне – стратегия победы. Сериал о столкновении стратегии, приказов. Очень был популярным в свое время. И нам, политическим обозревателям, а это был высший журналистский чин, генеральский, если можно так сказать, так вот нам позволялось отдельной строкой ставить авторство под фильмом. Тогда и появилось это понятие – авторский фильм. Нам впервые позволили говорить от своего имени, а это тогда было серьезнейшее достижение. Сейчас в чистом понимании слово «авторский» потеряло свой первоначальный смысл.

Корр. Вы могли бы продолжить фразу — «я беседовал со многими известными людьми и все они…»?

Г.И. Это вообще любопытная вещь – собеседование с человеком. Часто возникает вопрос – может ли журналист, находящийся по одну сторону микрофона, быть равным своему визами. Ведь он не может быть, к примеру, настолько же эрудирован, как профессор, у которого он берет интервью. Но вместе с тем я лично считаю, что – да. Может быть на равных . если журналист становится интересным и между ними возникает настоящая беседа. Мы много об этом говорили с известным венгерским спортивным журналистом, и пришли к 6 одной мысли – создать энциклопедию самых популярных ведущих и самых интересных программ телевидения.

Корр. Свое собственное определение известности можете дать?

Г.И. Способность удивлять.

Корр. Самый известный человек? Как вы считаете? Ваше личное мнение?

Г.И. Думаю, что Ленин. Из ныне живущих людей я, к сожалению, вам никого не назову. Не могу просто. А почему Ленин? Потому что удивительная во многом фигура. Вообще явление революции очень неоднозначно. Еще Спартак поднимал рабов на борьбу с социальной несправедливостью, и эти битвы будут всегда – потому что нет баланса справедливости. Потому что люди, находящиеся за чертой этой справедливости, всегда будут выступать. Ленин для меня фигура неоднозначная, очень любопытная. Не могу назвать сегодня фигуру такого масштаба. Детский вопрос. Хорошо быть известным?

Г.И. Это приятно (смеется)